У большинства инвесторов существует три стадии роста:

Я ничего не знаю и не понимаю (когда вы только начинаете);

Я все знаю (после того, как вы немного начали разбираться в рынках);

Я знаю, что я ничего не знаю (после того, как вы поняли, насколько рынки сложны).

Многим людям сложно принять этот последний этап — никто не хочет признаваться себе в том, что он не знает, куда завтра направятся рынки. При этом даже властелины Уолл-стрит не застрахованы от ошибок — вот что сказал об этом Питер Бернштайн:

«Я думал, что знаю, что ждет меня в будущем. Что я разбираюсь в вопросах рынка и инвестиций. Но со временем я стал относиться к этому все более скромно, и меня это устраивало. Вы должны понимать, что ошибаться — это часть процесса. И я стараюсь молчать на коктейльных вечеринках.

Вы должны продолжать изучать то, чего не знаете, потому что вам всегда нужно искать модели, которые будут работать и приносить деньги. При этом рядом с вами всегда есть кто-то, кто выглядит умным. Но я понял, что те, кто являются самыми умными, ничего не добьются».

В такие моменты инвесторы начинают суетиться и делают много лишних движений — это лишь усугубляет ситуацию и приводит к потерям. Так что самое время поговорить о том, что вам точно не поможет во время коррекции рынка.

Взгляд в прошлое. Во время массовых распродаж всегда появляется соблазн поиграть в игру «Я знал, что мне нужно было продать / пойти на меньший риск / захеджировать свой портфель».

Когда мы смотрим в зеркало заднего вида, то рынок кажется нам простым и предсказуемым — только вот такое мышление является пустой тратой времени и вызывает ненужные эмоции.

Перечитывание «Думай медленно, решай быстро». Цитаты в этой книге прекрасны, но они практически полностью бесполезны во время падения рынка. Вот что сказал об этом сам Даниэль Канеман:

«Я изучал человеческое поведение более 50 лет и не думаю, что моя собственная интуиция при этом улучшилась. Во время стресса и переживаний я принимаю те же самые решения, что и раньше».

Одна из моих любимых сцен в сериале «Наследники» — это эпизод, когда Грегори Херш рассказывает своей новоиспеченной родне о том, что дедушка вычеркнул его из завещания и оставит ему только 5 миллионов долларов.

На что Коннор Рой отвечает: «Ты ничего не сможешь сделать с пятью миллионами, Грег. Пять — это кошмар. Ты не можешь уйти на пенсию, но и работать будет выше твоего достоинства. Ты будешь самым бедным богачом в Америке».

Я уверен, что многие из нас не отказались бы стать «самым бедным богачом» и взяли бы эти миллионы. Однако в этой шутке есть доля правды, ведь подобное мышление и в самом деле распространено среди сверхбогатых людей.

Как только человек становится богатым, он начинает тратить больше денег — кроме того, он общается с еще более богатыми людьми, поэтому начинает чувствовать себя неполноценным.

Недавно Бен Карлсон написал о своих богатых клиентах, которые раз за разом повторяли следующее:

«Я знаю, что у меня много денег, но я все еще не чувствую себя богатым».

В одном из своих годовых отчетов Уоррен Баффет писал:

«Если когда-нибудь будет воздвигнута статуя в честь того, кто больше всех сделал для простых инвесторов, то ее следует посвятить Джеку Боглу. Он долгие годы призывал инвестировать в дешевые индексные фонды. Это был его крестовый поход против Уолл-стрит.

Но сейчас Джек может гордиться тем, что помог миллионам людей получить высокую доходность от их инвестиций. Он герой для них, и он герой для меня».

Джек Богл стал отцом индексных фондов, а его уроки не имеют срока годности:

Принципы имеют значение. Однажды к Боглу обратился управляющий Натан Мост и предложил создать ETF, которым можно было бы торговать внутри дня. С коммерческой точки зрения это было хорошее предложение, но Джек не хотел привлекать спекулянтов и отказался.

Чтобы быть услышанным, нужно уметь общаться. Богл не просто говорил правильные вещи, а умел преподнести их простым и понятным языком. В том числе поэтому его идеи стали популярными — его талант рассказчика нашел отклик у миллионов простых людей.

В наши дни самые роскошные квартиры, как правило, располагаются на верхних этажах — в США и Европе их называют пентхаусами, и поселиться там могут только очень богатые люди.

Однако так было не всегда — на протяжении большей части истории жильцы верхних этажей были беднее своих соседей снизу. В первых высотных зданиях лифты были скорее исключением, чем правилом — поэтому тем, кто проживал сверху, каждый раз приходилось пешком идти до своей квартиры.

За пару тысячелетий до этого вопрос о том, на каком этаже вы живете, вообще был вопросом жизни и смерти. В тех же Помпеях большинство многоэтажных домов было построено из дерева, и жильцы верхних этажей не всегда могли выбраться во время пожара. Вот почему состоятельные горожане жили на первом этаже — так они повышали свой шанс на спасение.

С помощью этого урока истории я хотел показать, насколько сильным может быть влияние денег — оно распространяется на нефинансовые аспекты нашей жизни и диктует нам, где нам жить и чем нам рисковать.

Каждые новогодние каникулы я пересматриваю фильмы, напоминающие мне о детстве — одним из них является «Парк Юрского периода», который я посмотрел во втором классе.

Я до сих пор помню, как меня тогда поразили эти огромные создания — быстроногие велоцирапторы, травоядные трицератопсы и ужасные тираннозавры… После этого фильма мир буквально заболел динозаврами — они стали героями мультиков и комиксов, а фантики с ними собирал каждый мальчишка.

Такова сила массовой культуры — гигантские рептилии вымерли более 65 миллионов лет назад, но Стивен Спилберг «вернул» их к жизни. Правда вместе с этим вернулись и все те мифы, которые их окружают — на самом деле мы не знаем ни их внешнего вида, ни точной причины их исчезновения.

В ненаучной среде принято считать, что динозавры умерли из-за падения метеорита — в Мексике даже нашли огромный кратер, который мог остаться от такого удара. Но эта теория не подтверждается фактами — огромные рептилии исчезли не сразу, а растянули этот процесс на целых 5 миллионов лет.

В 1935 году Альберт Эйнштейн выдвинул концепция суперпозиции — ее суть состоит в том, что объект может находиться одновременно в нескольких квантовых состояниях.

Австрийский физик Эрвин Шредингер посчитал эту теорию абсурдной, и свое отношение к ней он выразил при помощи мысленного эксперимента. Как вы уже догадались, это был эксперимент с котом Шредингера. В чем он заключался?

Кот заперт в стальной камере, в которой так же есть механизм с радиоактивным атомным ядром и емкостью с ядовитым газом. Вероятность распада этого ядра составляет 50% — если оно распадается, то емкость с газом открывается и убивает кота, если же нет, то кот остается жив.

Закрываем несчастное животное в этой камере и задаемся вопросом: жив ли кот? В концепции суперпозиции говорится о том, что атомное ядро находится в нескольких состояниях одновременно, а значит кот и жив, и мертв одновременно.

Как вы понимаете, это противоречит здравому смыслу. При помощи этого эксперимента Шредингер показал существенные изъяны этой теории — акт наблюдения не меняет состояние кота, а открыв камеру мы лишь узнаем о том, жив он или нет.

Эволюция сделала тела животных больше — маленькие змейки выросли до огромных анаконд, а небольшие ящерицы превратились в бронтозавров и диплодоков.

Все дело в том, что крупные животные лучше захватывают добычу, быстрее преодолевают расстояния и обладают большим размером мозга. Но наряду со всеми этими преимуществами, у гигантов есть и ряд серьезных недостатков — именно поэтому природа не создала каждый вид огромным.

Биологи Аарон Клаузе и Даг Эрвин объяснили это следующим образом: «Тенденция эволюции к созданию более крупных животных уравновешивается тенденцией к вымиранию более крупных видов».

В животном мире размер тела стал своеобразным рычагом — когда все идет отлично, он усиливает плюсы и приносит немалую выгоду, но как только ситуация меняется, его эффект работает в обратную сторону и может привести к гибели.

Получив огромную массу, большие животные стали более хрупкими — муравей может упасть с высоты в 15 тысяч раз превышающей его рост и выжить, а от слона после такого падения просто ничего не останется.

В последнее время рынок показал, что умеет очень быстро падать — волатильность резко выросла и начала подпитывать сама себя. Что я имею ввиду?

К сожалению, инвесторы не всегда рациональны — они слишком долго удерживают проигравших, потому что те «обязательно отрастут», а победителей продают слишком рано. Из-за этого рынки порой теряют свою эффективность и не сразу реагируют на свежие новости.

Но как только ситуация становится очевидной, инвесторы поддаются стадному инстинкту и бегут отыгрывать эти новости. Причем все это усугубляется эмоциями — страх усиливает падение рынка, а жадность толкает его к новым высотам.

Эмоции — это часть человеческой природы, поэтому с ними так сложно бороться. Отчасти в этом «виновато» миндалевидное тело, которое можно сравнить с Паучьим чутьем — оно вызывает страх и уберегает нас от опасности.

При этом когда мы теряем деньги, наш центр страха распознает это как опасность и пугает нас еще больше. В книге «Мозг и деньги» Джейсон Цвейг так описывает этот процесс:

Томаса Эдисона окрестили «величайшим изобретателем и худшим бизнесменом в мире», а газеты называли его «самым трудным мужем в Америке».

И ведь так оно и было. Эдисон усовершенствовал и сделал популярными электрическую лампочку, фонограф и кинокамеру. Но в то же время он был сложным человеком, который ставил работу превыше всего в своей жизни.

Например, один его друг рассказал историю о том, как поздно вечером проходил мимо лаборатории Эдисона и увидел того спящим за своим столом. После чего между ними произошел следующий диалог:

— Который час?

— Почти полночь.

— Ты серьезно? Черт возьми, мне нужно домой. Я ведь только сегодня женился.

Эдисон променял свою первую брачную ночь на работу в лаборатории. Возможно, если бы он работал чуть менее усердно, то все равно достиг бы своих целей. Но он даже не рассматривал такой вариант — в итоге качества, которые помогли ему добиться успеха, сделали его ужасным мужем.

Когда-то меня вдохновляли истории о тех, кто все свое время посвящал работе и создавал что-то невероятное. Но мои приоритеты изменились, и теперь такие истории кажутся мне грустными… Их успехи достойны уважения, но ради этого им пришлось пожертвовать слишком многим.